Из воспоминаний…
— Теперь я знаю судьбу моего отца, — как-то сказал мне мой дедушка Иван Михайлович Гриценко, узнавший дату и место гибели красноармейца Михаила Григорьевича Гриценко, 1912 г.р.
Прошло более 70 лет, прежде чем эту фразу смог произнести мой дед. В августе 1943 года пришла похоронка на отца, в которой не было никаких сведений о причинах смерти, кроме коротких слов о его героизме, и получить которую так боялись в каждой семье. Где сложил свою голову боец, сражавшийся с немецко-фашистскими захватчиками, семье так и не сообщили… А через месяц пришло письмо, которое он отправлял домой, будучи живым, из госпиталя из Чертково. Письмо писала медсестра, так как он писать уже не мог. Как привет из прошлого были его слова, он беспокоился о детях, об Аленушке, именно так звали мою прабабку. А ещё сала очень хотелось ему. Получив письмо, прабабушка собрала котомку и пешком из хутора Второй Киевский пошла в Чертково, в надежде увидеть его живым… но увы. Никто не знал, где он похоронен.
Много лет рассылались запросы в разные архивы, но ответ приходил один, что в списках захороненных Михаил Григорьевич Гриценко не значится. Лишь после того, как Министерство обороны рассекретило архивы Красной Армии, мы узнали о его дальнейшей судьбе. Оказывается, что погиб он почти дома, в соседнем Чертковском районе. Останки моего прадеда покоятся в братском захоронении п. Чертково. Там проходили ожесточенные бои в 1943 году, и наши войска сдерживали натиск вероломных фашистов. После боевого ранения в госпитале умер мой прадед. В последние годы его фамилия была внесена в списки погибших. Ведь мой дедушка неоднократно приезжал в этот поселок и по нескольку раз вчитывался в фамилии героев, высеченных на мемориальных мраморных плитах, в надежде увидеть родное имя, но всё было тщетно.
— Не думал я и не гадал, что когда-то увижу на обелиске самое дорогое мне имя – Гриценко М.Г. Когда папа погиб, ему был 31 год, — говорит Иван Михайлович.
И вот волнующий момент, мы собираемся в Чертково, на поклон к деду. Все очень волнуются, хотя ехать нам всего лишь около 150 километров. Отвернувшись в сторону, каждый украдкой вытирает слезы. Все прихорашиваются, как будто хотят понравиться ему или переживают, что он нас не узнает после долгой разлуки…
Приехали. Нашли фамилию прадеда. На могилу привезли горсть земли, возложили цветы. Не сдержались, расплакались. И пусть будут эти слёзы, пусть будет больно, так, наверное, и должно быть. Мы должны переболеть состраданием. Переболеть глубоко, до самого сердца. Иначе как мы узнаем, какой ценой досталась эта Победа.
Правнучка Сохненко Таня
