Когда читаешь или слушаешь воспоминания о Великой Отечественной войне, то будто вместе с участниками тех событий оказываешься в самом пекле и огне сороковых. Каждая строка, каждый рассказ проникает в душу, заставляя чувствовать весь ужас, страх и неопределенность тех трудных лет.
В каждой семье действительно есть своя история войны: подчас горькая и печальная, полная утрат и страданий, а иной раз — смелая, судьбоносная, наполненная мужеством и героизмом, одним словом — победная. Среди этих воспоминаний мы встречаем истории о людях, которые, несмотря на все трудности, продолжали бороться за свою страну. Своими детскими воспоминаниями делится Валентина Григорьевна Фоменко, жительница сл. Кашары, ветеран педагогического труда.
Ожесточенные бомбежки
— Хорошо помню, как фашисты бомбили Кашары. Они никогда не сотрутся из памяти. По подсчетам моей мамы, сбросили 50 бомб на небольшое в то время село.
Я ночью проснулась от того, что раздавались взрывы, а в хате очень светло. Это немцы пустили осветительные ракеты, и им было все видно, что творилось на улицах села. Вой самолетов и бомб, рёв животных, лай собак, крики людей, грохот – очень страшно и жутко.
Мы с мамой спрятались под железную кровать в надежде, что бомба нас не достанет.
До утра, не сомкнув глаз от ужаса, мы, бросив все на произвол судьбы, бежали к бабушке и дедушке в Новочигириновку. Шли через хутора Новодонецкий, Новопавловку, Анисимовку, а по трассе на Сталинград двигались захватчики. Бойко, чувствуя себя уже победителями, сытые, довольные, играли на губных гармошках, орали песни и громко хохотали.
Как стая хищников, забегали в хутор, горланили: «Матка, мяско, матка, яйки!» Об этом с негодованием писал А. Твардовский в поэме «Василий Теркин», отражая впечатления всех советских людей:
Кто ты есть, что к нашей бабке заявился на порог,
Не спросясь, не скинув шапки и не вытерши сапог?
Со старухой сладить в силе? Подавай! Нет, кто ты есть,
Что должны тебе в России подавать мы пить и есть?
Итальянцы в Новочигириновке
Сначала их всех мы называли немцами, а потом по форме, по оружию, средствам передвижения стали различать. Были немцы, итальянцы, румыны, чехи и т.д. В Новочигириновке больше всех запомнились итальянцы.
Как с дедушкой в очередной раз пасли мы хуторских коров, и только пригнали на водопой – откуда ни возьмись грузовик с итальянцами. Вскочили, по двое хватали коров за рога, третий доил. Коровы пугались, разбегались, но завоеватели оказались сильнее. Напились парного молока и смылись. Видно, надоели им консервы.
У дедушки была язва желудка, и ему посоветовали настоять на спирту прополис, благо у него было несколько ульев. А спирт? Ну, конечно, самогон-первач. Промыли обрезки вощины, заквасили. В саду была горнушка, на ней и решили гнать спирт.
И только начало капать, глядь, а из соседнего сада прямо к нам идут итальянцы, они собирали последние плоды яблок. В обширных карманах их френчей задушенные курицы, а на прутиках нанизанные лягушки – любимое их лакомство.
Мы убежали в хату и стали в окно наблюдать, что будет. Подойдя к горнушке, они сразу сообразили, что это за производство. Некоторые остались наблюдать, а двое направились в хату. Мы обмерли. Итальянцы жестами показали продолжать, повторяя: «Фабрике – хорошо!» И не ушли, пока не получили весь самогон: что выпили, а что разлили по фляжкам. Кур вместе с лягушками приказали бабушке сварить. До сих пор вспоминаю, как дрыгали лапками лягушки, когда их кидали в кипяток. Знатный закусон получился у итальянцев. А бабушка, несмотря на дефицит посуды, так больше и не смогла готовить нам еду в том чугуне.
Итальянцы сильно не зверствовали, хотя и среди них находились отморозки. Перебрав самогонки, один из них решил покуражиться. Поднял больного дедушку с кровати, вывел во двор, поставил к стене хаты расстреливать, повторяя: «Партизан! Партизан!» Зрелище ужасное. Мы плакали, итальянцы старались урезонить товарища, но куда там! Он куражился, считая себя неуязвимым.
В соседней хате жил какой-то старший по званию итальянец. Услышав наши крики, плач, он пришел с плеткой, не говоря ни слова, огрел незадачливого карателя. Итальянцы сразу стали по стойке смирно, и по команде покинули двор, уводя с собой разбушевавшегося приятеля. После войны, дождавшись победы, дедушка Моисеенко Тимофей Андреевич умер.
«Катюша»
Среди нас, детей, популярной была песенка на мотив «Катюши»:
«Разлетались головы и туши,
Дрожь колотит немца за рекой,
Это наша русская «Катюша»
Немчуре поет за упокой.
В страхе немец в окоп прыгать станет,
Головой зароется в сугроб,
Но его и тут мотив достанет,
И станцует немец прямо в гроб.
Ты лети, лети, как говорится,
На кулички, к черту на обед.
И в саду таким же дохлым фрицам
От «Катюши» передай привет».
И вот однажды зимой зашли в хату с десяток итальянцев, вытянули посреди хаты стол, открыли большие металлические банки с тушенкой, повидлом, приказали бабушке заварить чай.
С досады бабушка заварила чай в том самом чугуне, где осенью варила лягушек. Итальянцы наелись, напились, сытые, довольные стали играть на губной гармошке и петь. И меня заставили петь.
Я спела им «Катюшу» на военный лад.
Мама и бабушка потом часто вспоминали этот случай, как они боялись за всех нас. Попадись настоящий фашист, что стоило ему нас расстрелять.
Но итальянцы были благодушны, то ли ненавидели немцев, то ли не все поняли. Хотя куда уж было не понять.
Намазали мне кусок хлеба повидлом, гладили по голове, повторяя «Хорошо, «Катюша».
Было время, когда мы гордились…
И, конечно, очень памятны те дни, когда захватчики драпали по той же трассе от Сталинграда на Миллерово, когда получили по полной. Ни песен, ни музыки, сплошное бегство. Брошены были машины без бензина, оружие. Бежали толпами.
— Ага, гады, наелись лягушек! – торжествовала бабушка, как будто ей жальче всего было именно лягушек.
Теперь уже не захватчики, а жалкие попрошайки забегали в хутор, просили еду. Их жалели чисто по-русски, давали, хотя у самих было не густо: молоко, овощи, дары природы из сада, леса, из полноводной реки Яблоновой.
«Они же Божьи создания. Это чьи-то отцы, дети», — сокрушалась бабушка и кормила.
Пока они были сильней, их презирали, ненавидели, а когда стали жалки и растоптаны, можно и пожалеть. Поистине «умом Россию не понять, аршином общим не измерить» (Ф. Тютчев).
Святой долг защиты Родины
Все пережили, перетерпели вместе со страной и жители хутора Новочигириновского. Мало осталось тех, кто помнит эти грозные события. Война – всегда страшное дело, горе, смерть, несчастье. И когда сейчас сообщают о военных действиях в мире, особенно на Украине, невольно сжимается сердце, и болит душа. Обидно за Украину. Сколько там погибло россиян во время Великой Отечественной войны.
Трудно было в сороковые годы, но то было время вынужденной самозащиты, делом тяжким и кровавым, но необходимым, а значит, героическим и благородным.
Защищать Родину – святое дело!
